а? — тихо промолвил эльф Сидмон Зверолов.
Все уставились на него.
— Какой смысл оставаться на корабле, если он пошёл ко дну? — со вздохом продолжил следопыт. — Нас все знают как Неудачников. Правильно сказала Лабдорис, репутация безнадёжно испорчена. Похоже, как команда мы немногого стоим. Каждый раз попадаем в нелепые ситуации. Каждый раз пробиваем новое дно. И делаем друг другу только хуже…
— Клонишь к тому, что нам надо разойтись? — спросила Лабдорис.
— Да. Влиться в другие команды, — устало говорил следопыт Сидмон. — Или вернуться в академию. Или домой… Прощайте!
Он резко развернулся, и потопал прочь от огорошенных соратников.
— Что, напоследок даже пьянку не закатим? Вот так тупо разойдёмся, словно и не косячили вместе⁈ Аргх-х, не люблю расставания! — разъярилась воровка Рамми, крича вслед Сидмону. — И особенно холодны прощания в исполнении сраных эльфов! Фу! Ну и катитесь куда подальше! И без вас выживу! Благо знаю, что и как на улицах делается.
Рамми сбежала без оглядки.
Лабдорис пожала руку Хильде, глаза которой увлажнились, приняла её благословение, в ответ пожелала удачи и, махнув Бруку на прощание, ушла.
— Хильда, ты меня тоже бросишь? — жалобно протянул Брук, когда волшебница скрылась.
Грубый варвар стойко переносил мощнейшие удары, порезы и укусы, холод и зной, однако происходящее оказалось для него болезненнее, чем любые раны: вспомнилось, как он остался совсем один после изгнания из племени. Погрустневший Брук так сгорбился, что выглядел уже не как могучий северный воин из гордого племени, а как потерянный мальчишка.
— Ну что ты, Брук, — ласково, но без тени вожделения сказала рогатая Хильда. — Я знаю, что тебе по-прежнему нужно водительство богини. Я с тобой!
Изгнанный из-за обращений в берсерка после случки, Брук скитался по миру, не находя места. Он искал способ избавиться от этого порока, желал не отличаться от соплеменников в достижении боевого ража. Тогда-то и встретил благочестивую Хильду. Сжалившись над варваром-бродягой, она захотела помочь. Жрица научала Брука воздержанию, взращиванию в себе смирения, медитациям. Через это варвар надеялся стать нормальным. Как ни странно, отношения с жрицей переросли в искреннюю дружбу без намёка на плотское влечение.
— Ух-х, я очень рад, что ты со мной, Хильда, — облегчённо выдохнул Брук.
Тем временем эльф Сидмон Зверолов бесцельно слонялся по улицам, вспоминая прошлое.
Он вспоминал, как покинул родное Златолесье, потому что жизнь там казалась скучной: слишком размеренной и предсказуемой. Хотелось повидать мир вдали от эльфийских пущ. Покинув родину, Сидмон сделался наёмником. Но в последний год, как и за последние сутки, эта работа принесла столько разочарований и позора, что эльф затосковал по родине. Городской воздух сделался душным, стены узких улиц словно давили на плечи, раздражал суетящийся и крикливый народ. Захотелось вновь вдохнуть запах древнего хвойного леса, ступать меж деревьев и вслушиваться в пение птиц.
— В бездну всё, — прошептал Сидмон. — Прав был отец, права была матушка, призывая остаться. Пойду домой! Соскучился по сестрёнке. Эх, застыдят меня. Хоть бы героем вернулся, а на деле покажусь как блудный сын…
Только он принял решение, как заметил на краю улицы группу лесных эльфов. Удивлённый следопыт остановился, присматриваясь к сородичам.
Вообще лесные эльфы редко покидали чащобы, пример Сидмона Зверолова был исключением. Но чтобы целая группа лесных эльфов наведалась в город… Причина, подтолкнувшая их к этому, должна быть куда как веской! Вдобавок Сидмон острым эльфийским зрением приметил на плащах символы Златолесья…
— Приветствую, соотечественники! — Сидмон приблизился.
— Ну, здравствуй, — ответил глава группы, держащий друидический посох.
Глава тоже был удивлён встречей с незнакомым земляком, хотя во взгляде читалось недоверие. Как и все эльфы, друид выглядел юным и безбородым, а потому было сложно с ходу угадать его возраст.
— До чего же приятно найти своих в сём негостеприимном месте! — сказал Сидмон.
— То, что оно негостеприимно — это уж точно!
Почти все эльфы выглядели поникшими или потерянными. Да и сам друид смотрелся усталым и сердитым.
— Что стряслось, родичи?
— С чего вдруг тебе рассказывать? — насупился друид.
— Это верно, вижу, горький опыт уже научил вас, что в городе ко всем нужно относиться с долей недоверия, — примирительно сказал Сидмон. — Но я одной с вами крови. Ваш соотечественник. Сидмоном звать. Из рода Арфандур. И если уж здесь не мне доверять, то кому ещё?
Друид переглянулся со своими.
— Ну же, братья, — продолжал Сидмон. — Ваши лица красноречивее любых слов говорят о том, что в городе с вами стряслась беда. И не похоже, что она миновала. Я здесь ориентируюсь как в лесу. Быть может, смогу помочь…
— Сидмон из рода Арфандур, — сказал один из эльфов. — Я знаю твоего отца. И тебя видел ещё ребёнком. Отец, кстати, беспокоится о тебе.
— Хорошо, — друид ещё чуть поколебался. — Меня зовут Ансгар. Я тут по крайне важному делу. Важному для нашей родины. Одно значимое лицо…
Ансгар понизил голос и бросил в сторону многолюдья настороженный взгляд.
— Одно важное лицо похитили из Златолесья. Мы отправились на поиски, по следу похитителей…
— Ну и что дальше? — спросил заинтригованный Сидмон Зверолов, когда Ансгар вдруг смолк.
— А то, что из-за этих болванов мы всё растеряли! — друид кивнул на соратников, и те стыдливо втянули головы в плечи. — Сперва мы хотели справиться своими силами. Да вот только заплутали в коварных городских лесах. Вот у этих вот воришки спёрли кошельки! А эти двое!.. Ну какой позор, говорить стыдно… Эта двоица отправилась на разведку, но так им кроны посносило, — хлеще, чем ураганным ветром! — что аж на три дня зависли в борделе, спустив немалую часть золотых на человеческих, дворфских, гномьих и орочьих самок!
Ансгар от всей глубины опозоренной души наказал пару кутил звонким ударом посоха по голове.
— В том борделе, случаем, звероподобных самок не было? — не сдержал интереса
